"Китайский Чернобыль": глава Китая знал о коронавирусе, но скрыл информацию?

Известный польский китаевед, профессор Богдан Горальчик считает, что власти Китая не выдержали испытание коронавирусом, предрекает брожение в верхах и социальный взрыв, если распространение эпидемии не удастся остановить. Подробности – в интервью с востоковедом, опубликованное польским изданием Interia Fakty.

– Профессор, что коронавирус сделал с Китаем? Велика сила беды?
– Если бы мы говорили три месяца назад, то рассматривали бы последствия торговой войны между США и Китаем. 15 января нынешнего года президент Трамп и главный китайский переговорщик Лю Хэ подписали соглашение о "прекращении огня" в Белом доме. Но не будем обольщаться: это было лишь перемирием на время президентской кампании в США. Торговый спор может вернуться и в более серьезном масштабе.

– Торговая война – лишь одно из бедствий, обрушившихся на Китай.
– Прежде чем мы доберемся до коронавируса, необходимо упомянуть о нескольких вещах. С июня прошлого года бурлят страсти в Гонконге. Следует признать, что власти Пекина проявили благоразумие и, вопреки ожиданиям многих на Западе, армии не пришлось усмирять бунт. Но вопрос до конца не решен. События в Гонконге привели к появлению "третьего элемента", который пока не замечен в Европе, но в китайском мышлении обосновался прочно. 

– Вы об итогах январских выборов в Тайване, которые преподнесли сюрприз?
– Да, в результате демонстраций в Гонконге настроения на острове радикально изменились. Перед массовыми протестами опросы на Тайване показали, что национальная партия Гоминьдан готова пойти на соглашение и мирные переговоры с Пекином. Но администрация г-жи Цай Ин-вэнь, которая борется за тайваньскую идентичность, взяла верх. А тут еще подоспел коронавирус. 

– И мы даже не знаем, откуда он взялся.
– Даже эксперты ВОЗ этого не знают. Мы толком не знаем даже, как он распространяется, за исключением одного – вирус перемещается за пределы Китая. У нас есть вспышки в Южной Корее, Италии и других странах. Вероятна пандемия. Однако для Китая выводы заключаются в следующем. Прежде всего, мы уже точно знаем, что вирус был выявлен в конце декабря в Ухани. Доктор Ли Вэньлян предупредил о проблеме. Поскольку это произошло в авторитарном государстве, его одернули, врачу пришлось поддержать лоялистов. Но, когда 33-летний доктор Ли скончался на больничном посту, он стал героем китайского Интернета и китайского сознания.
Во-вторых, мы точно знаем, по крайней мере, я знаю, что в начале января президент Си Цзиньпин уже знал о существовании коронавируса. Но по какой-то причине скрыл это. Это он допустил крупнейшую в мире миграцию людей – в китайский Новый год, 25 января. Четверть или треть населения покинули Ухань, город с 11 миллионами жителей. Китайцы отправились в гости к родне – в Китае Новый год подобен сочельнику – и эпидемия началась. 
Власти Китая с опозданием уведомили Всемирную организацию здравоохранения и признали, что существует проблема. К настоящему моменту SARS-CoV-2, как официально именуется новый штамм коронавируса, унес жизни более 3, 4 тыс. человек, данные меняются ежедневно. Только в Китае жертв 2, 7 тыс.
Я уже говорил, что своего рода лакмусовая бумажка ситуации в Китае – решение отменить ежегодную сессию парламента, которая должна была начаться 5 марта. Ее гвоздь – послание премьер-министра, государственный отчет. Этот доклад, если в Китае не происходит ничего необычного, главное политическое событие года. 

– Это такой важный сигнал?
– Да, ведь в Китае совсем другой менталитет. Мышление знаками, символами и церемониями. Церемония – как известно, одна из конфуцианских добродетелей. Все основано на этом. Если ежегодная церемония отменяется, власть теряет лицо.

– Тем не менее, она была отменена.
– В настоящее время для властей важнее экономических последствий эпидемии восстановить общественное доверие. Потому что, если вы теряете общественное доверие в огромных масштабах, вы теряете "мандат небес".

– Может ли этот мандат достаться не коммунистам? 
– Серьезной альтернативы КПК в Китае нет. В 1949 году Гоминьдан, консервативная партия Китая, был силой, отстаивавшей провозглашение Тайваня в качестве независимого государства. Когда рухнула империя, были военные и частные армии, способные взять власть. Однако сейчас альтернативы коммунистам в Пекине нет. Это не Тайвань и не Гонконг. Так что давайте не будем говорить о "мандате небес", обратим внимание на то, что может сделать правящая элита.

– Мы знаем, что она отменила ежегодную парламентскую сессию.
– Для меня было два сигнала, что готовится ее отмена. Во-первых, ни один делегат не был избран в некоторых провинциях. Во-вторых, для каждого въезжающего в Пекин был введен двухнедельный карантин. Накануне официального объявления об отмене мероприятия я смотрел по китайскому телевидению телеконференцию президента Си Цзиньпина и высшего руководства, членов Политбюро, самых важных людей в государстве. 170 тысяч чиновники и аппаратчиков сидели в своих кабинетах, все в масках, и внимали мудрым словам председателя.

–    Что же он сказал?

–    Что ситуация очень серьезная, страна в критической точке – или-или. По сути, это была подготовка сообщения об отмене сессии, потому что в критической ситуации не проводятся церемонии и торжества. "Мы должны начать новую народную войну", – сказал председатель, используя военную терминологию. Кроме того, военный словарь в Китае сейчас часто используется в средствах массовой информации и пропаганде. 

– Китай в прошлом году зафиксировал самый низкий экономический рост за 29 лет – 6,2%. Мы хотели бы иметь такой, но это был самый низкий годовой темп роста экономики со времени событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Теперь, когда три четверти всех международных связей с Китаем разорваны, это, очевидно, приносит ощутимые потери. 

– Да, известно, что города закрыты, и не только 11-милионный Ухань, но и вся провинция Хубэй, а это 60 миллионов человек. 30 городов на карантине. Гонконг уже закрыл все 14 пунктов пересечения границы с КНР. Удивительная ситуация для Китая. Промышленное производство в Новый год было практически остановлено и лишь теперь возобновляется. Практически все высшее и среднее образование перешло на онлайн-обучение. Дети и учителя сидят дома. Власти говорят: мы имеем дело с великим противником, который хочет нас уничтожить, и должны предпринять экстренные меры.

– Наверняка ищут и врагов народа?
– Пока я не замечаю распространения теорий заговора. Китайские специалисты скорее пытаются бороться с теми домыслами, которые появились на Западе. Например, что ситуация спровоцирована спецслужбами, что вирус появился из секретной лаборатории, а не с рынка. Но, конечно, нельзя исключать, что власти будут использовать контрпропаганду. На данный момент, однако, не до этого.

– Они строят особые больницы.
– И, кстати, придуманная ими система впечатляет. Я не могу себе представить, а я знаю много стран и цивилизаций, кто еще мог бы закрыть 60-миллионную провинцию на месяц, полностью ее изолировав. В данный момент мы говорим, что Ухань уже более месяца безлюден, на улице нет движения, машин на улицах, здесь и там – отдельные пешеходы. За 10 или 14 дней были построены две больницы, строятся 19 новых, и они будут закончены в ближайшее время. Надо признать, что Китай может быть эффективным, неспроста он стал № 2 в мире в течение четырех десятилетий, стартовав с уровня Чада. Но есть и другие сигналы.

– Какие?
– Прежние китайские управленческие команды были технократическими, инженерными, не имевшими дела с идеологией. Они управляли, планируя каждый шаг, такая, знаете, сдержанная стратегия, taoguang yanghui, чтобы спокойно, без показухи, выстроить власть. Си Цзиньпин выступил с совершенно другой стратегией, объявив о китайской мечте и сконцентрировав в своих руках полную власть. На данный момент это означает и единоличную  ответственность. Со стороны китайцы видят ситуацию так: если император не работал, то, может быть, он потерял небесное благословение? Игра идет на максимальные ставки.

– Какой вопрос для Китая сейчас является главным?
– Как долго продлится эпидемия. Эксперты говорят, может даже до мая. Это долго. Неотвратимы экономические, имиджевые, психологические последствия эпидемии. Нет ответа на вопросы: каким будет падение роста ВВП? когда возобновится производство? когда возобновится воздушные сообщение и внутренняя связь между городами? Пока не произойдет спад эпидемии, мы можем только предполагать, что еще произойдет.

– Есть ли у правительства Китая план политического наступления?
– Власти выделили $ 14,5 млрд. на поддержку экономики. Китайские эксперты предлагают увеличить дефицит бюджета с 2,2% до 3,2-3,5%. То есть, используют тот же инструмент, что и во время кризиса 2008 года. Затем они бросили пакет в 600 млрд. долларов для стимулирования экономики. У них есть резервы, они могут это себе позволить. Но что будет, если эпидемия продлится дольше – я не знаю. Существует также проблема большого государственного долга, который, по нашим критериям, достигает 240% ВВП. Это много. В Польше, к примеру, 55%.

– Давайте представим, что эпидемия закончилась. Власть громко объявит победу?
– Если это произойдет быстро, объявит, что компартия победила в народной войне. "Сейчас мы прокачаем 300 или 500 миллиардов долларов и перезапустим экономику".

– Люди купятся на это? Власть восстановит пошатнувшуюся репутацию?

– Посмотрим, чем это закончится. Тогда и поговорим о конкретных выводах. Они могут быть далеко идущими с точки зрения китайской правящей системы.

– Вы думаете, что эту систему можно поколебать?
– Она уже пошатнулась, потому что Китай создал имидж технократического государства, в котором все спланировано, проверено и точно. Что ж, оказалось, топ-менеджмент дал маху. Молоко разлилось. Больше нельзя назначать ответственными только местных аппаратчиков. Могут и более важные головы полететь. К слову, и раньше в Китае конкурентов не терпели. Была беспрецедентная антикоррупционная кампания, благодаря которой Си Цзиньпин убрал противников. Начиная с главы горкома Чунцина Бо Силая и заканчивая начальником службы безопасности Чжоу Юнканом, получившим пожизненное.

– Это опасная операция.
– Да, ведь выбрасывая начальника службы безопасности, вам нужно вычистить органы до самого дна. Немало китайцев наточили на нынешнего председателя зуб, поскольку потеряли работу, имущество, были заключены в тюрьму. Пять лет назад на бирже произошел крах, и китайцы потеряли миллиард долларов в течение девяти месяцев. Это тоже зачтется нынешней власти.

– Ну а как общество в целом? Что люди запомнят об эпидемии? Доктора Ли из Ухани? Но СМИ находятся под контролем, они будут молчать. 
– Власти сделают все, чтобы у гражданского общество не было шансов. Такова природа авторитарной системы. Независимые СМИ, независимое гражданское общество – это не о Китае. Что касается цензуры, то тут много мифов. Миллионы китайцев уезжают за границу. У них там есть родственники, дети учатся в лучших университетах, в общем, есть и другие источники информации, кроме официальных. Кроме того, я видел своими глазами, как молодые китайцы обходят интернет-запреты. В этом смысле цензуры в Китае больше нет. Разве что китайцы придумают какого-то Большого Брата, который будет всех контролировать. Впрочем, это возможно – в Китае уже строится система наблюдения. Вопрос в том, хочет ли общество больше свободы или нет. Китайцы традиционно признают иерархию и уважают власть. Это не оспаривается и не ставится под сомнение. Но если сила проявляет некомпетентность один, два или три раза, все может рухнуть.

– Значит, будут какие-то изменения?
– Должны быть. Они будут зависеть от того, как долго продлится эпидемия.

– Где начнется шум?
– В элите. Что-то должно случиться на их вечеринке. Возможно, будут созданы котерии, кружки с различными взглядами на развитие государства и общества. Вряд ли это будет массовое движение: страх все еще правит в Китае. Но сейчас он усугубляется еще одним страхом – стать жертвой страшного вируса.

Досье ASPI
Богдан Горальчик – профессор и директор Европейского центра Варшавского университета.  Бывший посол Польши в Таиланде, на Филиппинах и в Бирме. Автор многих книг и статей о Китае, Центральной Европе и Европейском Союзе.