Солдат без работы - преступник, - ветеран АТО

Командир инженерно-саперного взвода 20-го батальона 93-й бригады Анатолий Фатеев ушел на войну по зову сердца в возрасте 52 лет. Говорит, что пришел в местный военкомат добровольно и "сдался" сам. В конце марта 2015 года его призвали. Вскоре мужчина уже был в Авдеевке.

Его боевой путь был довольно коротким: во время осмотра территории Анатолий подорвался на вражеской мине в Марьинке, в результате чего потерял обе конечности ног.

"Все вспоминается с ностальгией, даже плохое", - говорит Анатолий Фатеев.

Первую помощь ему оказали в военном госпитале в Селидовом, а затем перевезли в больницу им. Мечникова. После этого на Анатолия Фатеева ожидал длительный процесс реабилитации.

- Анатолий, насколько трудно было адаптироваться на мирной территории и что лично Вам помогло реабилитироваться?

- Для меня возвращение прошло не так тяжело. Я не успел "втянуться" в войну. Вот ребята, которые на войне были дольше — им труднее. Два месяца лежал в госпитале. Тогда я мог только лежать и думать. Ко мне приходили волонтеры, родственники, простые граждане. Это помогло во время адаптации, когда я сел в коляску и стал более мобильным.

Хотя первые несколько месяцев было диковато. Люди вокруг не понимают, что такое война. Поэтому я часто из-за этого злился. Но постепенно это проходило.

Родные первыми приехали ко мне в госпиталь. Я старался не быть для них обузой. Делал все, что было в моих силах. До встречи на гражданке с сепарами и "ватой" я уже был подготовлен.

Понимаете, пока ты лежишь — имеешь достаточно времени. Я много читал. В тот период настроился на более философский лад.

Тем более я верю в Бога и стараюсь с пониманием относиться к людям.

​

- Что бы Вы могли посоветовать бойцам, которые в той или иной степени оказались в подобной ситуации?

- Первый и главный совет — не вешать нос. Нет ничего хуже, чем разочарование и уныние. Надо верить в свои силы и людей.

- Реабилитация: как государство выполняет свои функции в этом направлении?

- У меня двоякое ощущение.

Да, на государственном уровне закреплено 18 дней реабилитационного отпуска в год в санаторно-курортных учреждениях для лиц с инвалидностью. Но военных психологов там нет.

Что он (ред. - психолог) может мне рассказать, если даже не был под обстрелами?Посоветовать такие люди ничего не могут.

Поэтому, на мой взгляд, государственная реабилитационная программа не работает.

- Чем Вы занимаетесь сейчас?

- Я инженер технадзора за строительством в Броварах. В мои обязанности сейчас входит контроль за качеством работ, которые проводят строители. Кстати, руководство с пониманием относится к моим физическим возможностям: мне предоставляют доступные объекты, которые я могу проконтролировать. Мне нравится моя нынешняя деятельность, потому что это живое общение и участие в жизни города. Возвращение в свою мирную специализацию тоже помогло реабилитироваться.

Я сам 26 лет отработал на стройке. Поэтому знаю все нюансы процесса. Это в моей компетенции.

В то же время, к сожалению, сейчас у меня не хватает времени на общественную деятельность. Хотя раньше, когда еще не был трудоустроен, времени было достаточно.
А этой зимой я начал мониторить доступность различных заведений нашего города.

- И насколько город, в котором Вы живете, обустроен и доступен для людей с инвалидностью?

- В отличие от Киева, по моим наблюдениям, город Бровары оборудован примерно на 50%. Безусловно, невозможно все обустроить на "раз". Но основные объекты и места наибольшего скопления уже в процессе обустройства. Бровары не на последнем месте в этом вопросе. Сейчас выявлено около 60 таких объектов, которые требуют изменений, для комфортной жизни людей с инвалидностью.

- Вы говорили, что не так давно начали общаться на украинском языке. Как происходил этот переход? ​​​​​​​

- Да, 50 лет я был русскоязычным. Родился в Казахстане, детство провел в Молдове. Затем переехал в город Днепродзержинск (ныне Каменское), которое в целом русскоязычное. Около 10 лет назад решил перейти на украинский язык. Начал с чтения книг. Сейчас стараюсь и в семье общаться на украинском.

Благодаря волонтерским реабилитационным программам я побывал во многих зарубежных странах. Там государственные языки везде на первом месте и ними общаются все граждане.
Я не материалист, а идеалист. Поэтому для меня языковой вопрос важен. Считаю, что это напрямую влияет на уровень сознания людей. Нам необходимо почувствовать себя нацией.

- По вашему мнению, что мешает украинцам почувствовать себя нацией?​​​​​​​

- Из почти 45 миллионов отстаивать права украинцев выходят постоянно только несколько тысяч активистов (в лучшем случае). Прежде всего это последствия воспитания советской системы. Поэтому критиковать у нас любят только дома на кухне. Такая вот рабская психология.

Для меня война не закончилась. Там (ред.- на Донбассе) проявление внешнее. Но и здесь, на мирной территории, тоже есть угроза. И не меньше. Ожесточенная борьба продолжается как на идеологическом фронте, так и в политической системе. Если мы не будем бороться здесь за страну, то рано или поздно весь тот "русский мир" придет в каждый дом.

К сожалению это явление еще существует. Я не хочу, чтобы мои дети и внуки жили в войне. Мечтаю, чтобы наше государство стало сильным и на него не покушались ни внешние, ни внутренние враги. Понимаю, что быстро ничего не получается.

Вся жизнь — борьба. Об этом мне часто напоминают и побратимы.

​

- Кстати, с боевыми товарищами часто общаетесь?​​​​​​​

- К сожалению, свободного времени не хватает катастрофически. Одновременно это и хорошо: меньше дурных мыслей приходит в голову. Солдат без работы — преступник (смеется).

Сейчас общение с собратьями происходит только с помощью соцсетей. Надеюсь во время весенних праздников мне удастся увидеть своих боевых товарищей.

(Все фото из личного архива Анатолия Фатеева)

Алла Жигадло